СВЕРХЧЕТКОЕ ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ

МосТ: Егор, как так получилось, что занимаясь рекламой и СМИ, вы вдруг открыли арт-галерею?

Егор Альтман: Скорее, наоборот, после искусства я переключился на рекламу и медиа. Мои родители – художники: мама – сценограф, отчим Игорь Вулох – известный герой нонконформистского движения 1960–80-х, адепт абстрактной живописи. Первые уроки продаж искусства я получил в детстве: к нам приходили западные дипломаты, журналисты – как правило, именно они были покупателями советских неофициальных художников. После смерти отчима мы создали фонд его имени, в 2008-м году провели персональную выставку Игоря Вулоха в музее Art4.ru у Игоря Малкина, в 2013-м в Музее современного искусства в Москве, еще через два года – в фонде «Екатерина».

МосТ: Но у Altmans Gallery несколько иной профиль. Как вы придумали эту специализацию?

Егор Альтман: Во-первых, я люблю печатную графику, и у меня самого неплохая коллекция. Во-вторых, я все время размышлял о проекте, в котором мог бы соединить свои знания в области бизнеса, искусства и медиа. Спусковым крючком стала поездка в 2012-м году в Нью-Йорк, где я в течение месяца учил английский язык. Так как я с детства привык в свободное время посещать выставки, то и в Нью-Йорке занялся тем же. Очень скоро я понял, что центр галерейной жизни (чем-то похожий на наши Патриаршие) – район Сохо, где вперемежку идут рестораны, бутики и, собственно, галереи, которые продают только очень известных художников. Для нью-йоркцев этим набором определяется качество жизни: можно посидеть с друзьями в ресторане, присмотреть обновку в магазине, а заодно купить произведение искусства. Наблюдая эту картину, я и придумал алгоритм своей галереи: она должна представлять первые имена (как бутик дорогой одежды предлагает известные марки) по приемлемым ценам, то есть – тиражную печатную графику.

МосТ: В 2015-м году у Altmans Gallery была одна площадка, сегодня ваши галереи работают в трех местах в Москве, и есть еще филиал в Тель-Авиве. Дела идут в гору?

Егор Альтман: На фоне сотен закрывшихся в пандемию бизнесов нам, наверное, не надо жаловаться, дела идут… Хотя площадку в Израиле мы временно закрыли: страна не принимает туристов, и у нас нет покупателей. У меня трезвый взгляд на перспективу разбогатеть на продаже искусства. За более чем 30 лет с начала капитализма в России, к сожалению, арт-рынок так и не сформировался.
Объем продаж искусства во всем мире – порядка $60 млрд: первое место занимают США, второе – Китай, далее следует Европа: Англия, Швейцария, Франция. Россию в этом списке почти не видно, у нас искусство продается в лучшем случае на $30 млн в год. Для сравнения: у арт-дилера
N1 в мире, Ларри Гагосяна, 14 галерей на разных континентах, только в Нью-Йорке – 5 мест, объем его продаж – $1 млрд в год! Русским галеристам подобное и не снилось, поэтому в России элементарно нет денег на цивилизованное ведение арт-бизнеса, даже на то, чтобы нанять профессиональных маркетологов, пиарщиков и рекламистов. Мы все делаем сами.

МосТ: Кто ваши покупатели в Москве?

Егор Альтман: Как правило, мужчины возраста 40+, с хорошим образованием, топ-менеджеры, владельцы бизнеса или рантье, то есть не испытывающие проблем с деньгами.

МосТ: Они приобретают работы в коллекции или в интерьер, может быть, в подарок?

Егор Альтман: В интерьер или в подарок. Коллекционеры – не наша целевая аудитория, хотя есть исключения. Круг коллекционеров в России довольно узок, серьезных собирателей печатной графики можно пересчитать по пальцам.

МосТ: Из каких источников вы пополняете свой «ассортимент»?

Егор Альтман: Мы активно покупаем работы на аукционах в США, Европе и Азии, иногда – у частных дилеров, иногда в галереях. Представленные у нас произведения имеют подтвержденный провенанс. Мы выдаем на них собственный сертификат и готовы выкупать проданные у нас работы обратно, если вдруг у клиента появится такая необходимость.

МосТ: Каков диапазон цен?

Егор Альтман: От $1500 до $250 тыс. Не все выставлено в галереях, иногда по просьбе клиентов мы ищем работы по всему миру.

МосТ: Как вы решаете проблему подделок?

Егор Альтман: Подделки печатной графики – неблагодарный и малоприбыльный труд. Гораздо выгодней подделать, к примеру, одного Айвазовского, чем тысячу литографий какого-нибудь известного послевоенного художника. Именно потому, что рынок печатной графики не страдает от подделок, он активно развивается: каждая третья продажа искусства в мире – это продажа эстампа.

МосТ: Но вы уверены, что этот рынок когда-нибудь не постигнет кризис?

Егор Альтман: Вот уже 75 лет, со времени окончания Второй мировой войны, мы живем в мире, где каждый год искусства покупается все больше. Я имею в виду не какие-то отдельные страны и регионы, а, так сказать, планету в целом. Человечество богатеет, а значит, и число людей, собирающих искусство, неуклонно увеличивается. Тиражная графика адресована мидл-классу, а его количество уж точно не сократится. Развитие искусства чувствительно к запросам общества. Во времена Веласкеса был один заказчик – король, и художник мог трудиться над картиной год. В Нидерландах, первой стране победившей буржуазной революции, в XVII веке потребителей искусства стало больше – и возникло такое явление как «малые голландцы»: жанровые картины небольших размеров для дома буржуа. В конце XIX века целевая аудитория «арта» еще сильнее увеличилась – и картины начали рисовать без лессировок, а ля прима, за пару сеансов. После войны потребителей стало еще больше – и расцвела печатная графика. Не думаю, что интерес к ней иссякнет.