«У НАС СЛИШКОМ МНОГО ВРАГОВ ЗА НАШИМИ ГРАНИЦАМИ, ЧТОБЫ ЕЩЁ ВОЕВАТЬ ВНУТРИ»
Беседовал: Борис Грозовский
КОНСТАНТИН (ЙОЭЛЬ) РАЗВОЗОВ
ДЕПУТАТ КНЕССЕТА
Родился в 1980 г. В Израиле с 1991 г. Двукратный вице-чемпион Европы по дзюдо в весе до 73 кг. Получил MBA в области финансов в Междисциплинарном центре в Герцлии. Работал в муниципалитете Нетании, отвечал за развитие спорта. Был председателем правления Комиссии спортсменов-олимпийцев. В 2012 присоединился к партии «Еш Атид», 5 раз избирался в Кнессет. Женат, двое детей.
Непростая репатриация и профессиональный спорт сделали Константина (Йоэля) Развозова настоящим бойцом. Дзюдо привело его и в политику. Полностью интегрировавшись в израильское общество, теперь Йоэль борется за то, чтобы у всех групп населения Израиля были равные права и обязанности. Начиная с 2012 года с партией «Еш Атид» («Есть будущее», перевод с иврита – Ред.) он доказывает, что если власть проводит политику в интересах одной из групп, то это – политическая коррупция.
МосТ: Что было самым трудным и интересным в первые годы после приезда в Израиль?
Константин (Йоэль) Развозов: Мы приехали в Израиль из Биробиджана. Репатриация была очень сложной. Нельзя сказать, что из счастливого советского детства я приехал в счастливое израильское. Этим летом мне исполнилось 40 лет, и мама резюмировала: 10 лет счастливого советского детства, второй десяток – тяжелый путь репатриации и интеграции, третий десяток – спорт, четвёртый – политика.
В Биробиджане родители занимали высокие посты, мы жили благополучно. А в Израиле папе буквально на следующий день, как прилетели, пришлось идти работать на стройку. Мама, чтобы переквалифицироваться, 3 года ездила по 3 часа в каждую сторону на автобусах. Уезжала рано утром и приезжала поздно вечером. На мне был брат, на 5 лет младше меня (тогда ему было 6 лет), уборка дома, покупки. И еще я подрабатывал и учил иврит. Помню себя ребёнком с ключом на шее, который отвечал за всё, чтобы помочь родителям. Было очень трудно, но я видел, что родителям еще труднее. Это был непростой период, гонка на выживание.
МосТ: Дети по-разному реагируют на такую ситуацию. У вас не было подросткового бунта?
Константин (Йоэль) Развозов: Я наблюдал за ситуацией дома и видел, как родители поддерживают друг друга, как папа настаивает, чтобы мама училась. Финансово было бы проще, если бы она сразу пошла работать – убирать или на кассу в магазин. Многие поступали именно так. И даже смотрели на нас косо – дескать, вот, примадонна, учиться пошла, а папа один работает. Я видел, как они заботятся друг о друге, и мне тоже хотелось помочь. Нужно было считать каждую копейку. А вокруг – изобилие товаров, не то, что в советском Биробиджане. Я не просил у родителей ничего: знал, каким трудом дается каждая копейка. Самыми непростыми были первые 4 года, с 11 до 14 лет, пока мама не начала работать учителем в школе.
МосТ: Вы можете сравнить ситуацию, в которую попадали репатрианты 30 лет назад и сейчас? Стало ли сейчас лучше с социальной помощью, языковыми курсами, или тогдашние и нынешние репатрианты примерно в одинаковой ситуации?
Константин (Йоэль) Развозов: Мы ехали в неизвестность. У нас была какая-то информация от знакомых, переехавших раньше, но о многом мы не имели ни малейшего понятия. А нынешний мир глобальный, репатрианты едут, владея всей информацией, и многое подготавливают заранее. Депутаты, включая меня, внесли в законы много поправок, упрощающих жизнь репатриантов
МосТ: Стала ли государственная помощь репатриантам более щедрой?
Константин (Йоэль) Развозов: Корзина абсорбции индексирована, но, на мой взгляд, недостаточно. Курсов стало намного больше. И главное, в стране есть более 1 млн человек, говорящих по-русски. В ведомствах стало много русскоязычных, они предоставляют сервисы репатриантам. Есть много небольших поправок, облегчающих жизнь репатриантам. Например, мне удалось упростить психотехнический экзамен для охранников. Его надо сдать, чтобы получить право носить оружие. Это было 600 вопросов на иврите. Но очень многие охранники – русскоязычные. И какой репатриант, идущий работать в охрану, сдаст этот экзамен на иврите? Я заставил министерство внутренней безопасности перевести этот экзамен на русский язык. Еще была история с водительскими правами: раньше тот, кто дважды завалил тест на вождение, должен был пересдать теорию. Мы это отменили: раз человеку уже разрешено водить, зачем пересдавать теорию?
МосТ: Как вы решили из спорта идти в бизнес, а потом в политику? Почему, например, не стали тренером или спортивным организатором?
Константин (Йоэль) Развозов: Еще в 2004 году, после Олимпийских игр, я стал думать: спорт – это хорошо, но надо учиться и что-то еще в своей жизни сделать. Люди уважают других за то, что они делают сейчас, а не за то, что сделали когда-то. «Ты молодец, был чемпионом», – скажут тебе, пожмут руку, но относиться будут исходя из того, что ты делаешь сегодня. Я видел такие примеры среди друзей, олимпийских призёров. И решил учиться. Изучал экономику на MBA, параллельно занимался небольшим бизнесом. А поскольку я был популярным спортсменом, меня приглашали на телевидение. На одной из передач на русскоязычном «9 канале» я встретил мэра Нетании Мирьям Файрберг. Она позвала меня в свой список, в госсовет. Это безвозмездная работа, на общественных началах.
Сначала я вообще не понимал, зачем мне это нужно. Но попав в совет, увидел, что можно не только критиковать политиков, сидя на диване, а менять политику. В муниципалитете я занимался развитием спорта и социальной политикой. Это безвозмездная работа, но я был активен, а параллельно занимался спортом, был капитаном сборной Израиля. Тогда я женился, родилась дочка. Всё это вместе было непросто, но я пытался успеть всё.
НЕДАВНО
Я БЫЛ НА
ДЕМОНСТРАЦИИ,
И МНЕ ВДРУГ
СТАЛИ КРИЧАТЬ:
«РУССКИЙ, ГОЙ».
ХОТЯ Я
ГАЛАХИЧЕСКИЙ
ЕВРЕЙ,
НАВЕРНОЕ,
ДАЖЕ БОЛЬШЕ,
ЧЕМ ТЕ, КТО
КРИЧАЛ
МосТ: Как вы решили уйти в политику?
Константин (Йоэль) Развозов: Создавалась партия «Еш Атид», ее повестка мне понравилась. А я очень подходил для ее списка как политик, защищающий интересы русскоязычной «улицы». Это партия центра, не радикальная. Все программы реализуемые, а не какие-то фантазии. Больше всего мне понравилось, что партия создавалась из людей из разных секторов: бизнесмены, генералы, журналисты. Это всё самодостаточные люди, пришедшие в политику не для того, чтобы зарабатывать деньги, а чтобы отдать ей своё время и силы. Все они зарабатывали намного больше до того, как занялись политикой, и пришли менять ее на благо государства. Я стал одним из основателей партии «Еш Атид», и в 2013 году, в 32 года стал самым молодым председателем комитета в Кнессете. Мы партия центра. Мы либеральная партия.
МосТ: В каком смысле либеральная? Это слово в США, Европе и России имеет разный смысл.
Константин (Йоэль) Развозов: Мы за свободу слова и мысли, в плане экономики мы за более капиталистический, рыночный, а не социальный подход. Конечно, надо помогать слабым слоям. Нельзя оставить в стороне неимущих. Но надо развивать малый, средний и крупный бизнес. Это двигатели экономики. А главное, люди должны чувствовать себя свободно в своём государстве.
МосТ: Насколько серьезен риск, что Израиль станет еврейским Ираном?
Константин (Йоэль) Развозов: Когда меньшинство может оказывать политическое давление на большинство и указывать ему, как жить, – это серьезная угроза. Сейчас ультраортодоксальных евреев около миллиона человек. Половина мужчин там не работают и не учатся. Есть очень много разных льгот – их жизнь оплачена налогоплательщиками. У них большие многодетные семьи, и мы это приветствуем: это евреи, мы сделаем Израиль больше. Но у них тоже должны быть обязанности. Если они не будут служить в армии, не будут изучать математику и английский, светские дисциплины, то потом не смогут интегрироваться в общество. Сейчас половина первоклассников – это дети ультраортодоксальных евреев. И есть прогнозы, что в 2060 году треть населения Израиля будет ультраортодоксальным. Мы это приветствуем, но если они не будут изучать математику и английский, служить в армии, работать, то кто это будет делать за них? Кто будет платить налоги? Израиль – еврейское демократическое государство, и это неправильно, если меньшинство будет диктовать волю большинству.
Но есть лучик света. В последнее время я замечаю среди молодых ультраортодоксальных политиков такую тенденцию: они начинают понимать, что им самим надо интегрироваться в общество, что изучение светских дисциплин позволит им достойно кормить свои семьи. Недавно один из ортодоксальных депутатов высказался за преподавание светских дисциплин.
МосТ: Скажите, а сколько в целом стоит государственному бюджету поддержка ультраортодоксального сектора?
Константин (Йоэль) Развозов: Её тяжело очень оценить. Но вот я дам пример. У моего товарища была компания, он помогал в трудоустройстве, устраивал людей на заводы с зарплатой 7000 шекелей (это порядка $1800-2000 в месяц). И вот к нему пришёл Институт национального страхования, чтобы он помог с поиском работы тем, кто получает пособие по безработице. Он предложил одному человеку из многодетной религиозной семьи: «Будешь работать за 6500–7000 шекелей?» А тот отвечает: «Я что, дурак? Я получаю от государства субсидии и пособие, а еще не плачу арнону (городской налог), не плачу за школу и продленку для детей, так как получаю пособие».
Получается, что государство, давая деньги, мотивирует и стимулирует религиозный сектор не учиться и не работать. А дальше по кругу: чем больше ультраортодоксальные партии выжимают из бюджета, тем меньше их сектор хочет работать и учиться.
Эти люди живут в нищете, они реально бедные. Хотя кажется, что они получают от государства большие деньги. И вот я надеюсь, что ультраортодоксальная молодежь начинает это понимать, и что, в конце концов, мы найдём компромисс.
МосТ: Почему в последние месяцы обострился национальный вопрос? Отношение к негалахическим евреям как к гражданам второго сорта, вопрос о гражданских и религиозных кладбищах. Зачем сейчас выяснять, кто настоящий еврей, а кто нет? Было бы понятно, если бы эти споры возникли в середине 1990-х, когда приехало много русскоязычных. Но сейчас ситуация другая: репатриантов немного, а приехавшие 25–30 лет назад адаптировались. Почему вопрос стал острым?
Константин (Йоэль) Развозов: Потому что каждый политик говорит со своей аудиторией. Это мое субъективное мнение. Не думаю, что в повседневной жизни этой части электората мешает присутствие негалахических евреев. А вот во время предвыборной кампании об этом вспоминают. Мы видим, что страну поделили: левые, правые. Но если мы не будем едины, нам будет очень сложно. У нас слишком много врагов за нашими границами, чтобы ещё воевать внутри.
Недавно я был на демонстрации, и мне вдруг стали кричать: «Русский, гой». Хотя я галахический еврей, наверное, даже больше, чем те, кто кричал. Им непонятно, как у еврея могут быть светлые волосы и фамилия Развозов. И эта тень падает на миллион человек, включая наших детей, которые потом спрашивают: «А почему мы не евреи?». Это неправильно. И всё это инициируется партиями, которые пытаются «подмигивать» своему электорату, говоря: «Смотрите, мы боремся за еврейство».
Но кто сказал, что еврейство принадлежит ультраортодоксальным партиям? Почему контрольный пакет на иудаизм у них? Почему мы меньше евреи, чем они? Мои предки страдали от антисемитизма в советском пространстве. И вообще, чем хуже негалахические евреи? Люди, которые служат в армии, проливают кровь, платят налоги, и у них евреи с папиной стороны – чем они хуже?
МосТ: Видите ли вы какие-то «лекарства» против этого? Может ли тут помочь курс критического мышления и медиа-грамотности в школах, рассказы о том, что сделали евреи в культурной, экономической и политической жизни разных стран Европы и Азии в разные века? Как победить этот узкий национализм?
Константин (Йоэль) Развозов: Это должно делаться через систему образования, по-другому это
не искоренить. На уроках истории надо рассказывать о вкладе репатриантов. Ведь вся страна построена репатриантами – из Йемена, из Марокко, из СССР и постсоветского пространства, из Польши, из США… Я надеялся, что это вопрос одного поколения: 25 лет – и все уляжется. Мои дети – израильтяне, их никто не назовет русскими.
